Ты его видел, он худ, улыбчив и чернобров.
Кто из нас первый слетит с резьбы, наломает дров?
Кто из нас первый проснется мертвым,
придет к другому – повесткой, бледен и нарочит?
Кто на сонное «я люблю тебя» осечется и замолчит?

Ты его видел, – он худ, графичен, молочно-бел;
я летаю над ним, как вздорная Тинкер Белл.
Он обнимает меня, заводит за ухо прядь
– я одно только «я боюсь тебя потерять».

Бог пока улыбается нам, бессовестным и неистовым;
кто первый придет к другому судебным приставом?
Слепым воронком, пожилым Хароном,
усталым ночным конвоем? Ну что, ребята, кого в этот раз хороним,
по чью нынче душу воем?

Костя, мальчики не должны длиться дольше месяца
– а то еще жить с ними, ждать, пока перебесятся,
растить внутри их неточных клонов,
рожать их в муках; печься об этих, потом о новых,
потом о внуках.
Да, это, пожалуй, правильно и естественно,
разве только все ошибаются павильоном –
какие внуки могут быть у героев плохого вестерна?
Дайте просто служанку – сменить белье нам.

Костя, что с ними делать, когда они начинают виться в тебе, ветвиться; проводочком от микрофона – а ты певица; горной тропкой – а ты все ищешь, как выйти к людям; метастазами – нет, не будем. Давай не будем.

Костя, давай поднимем по паре, тройке, пятерке тысяч –
и махнем в Варанаси, как учит мудрый Борис Борисыч.
Будем смотреть на индийских кошек, детишек, слизней –
там самый воздух дезинфицирует от всех жизней,
в том числе и текущей – тут были топи, там будет сад.
Пара практикующих Бодхисаттв.

Восстанием невооруженным – уйдем, петляя меж мин и ям;
а эти все возвратятся к женам, блядям,
наркотикам, сыновьям,
и будут дымом давиться кислым, хрипеть,
на секретарей крича – а мы-то нет,
мы уйдем за смыслом дорогой желтого кирпича.

Ведь смысл не в том, чтоб найти плечо,
хоть чье-то, как мы у Бога клянчим;
съедать за каждым бизнес-ланчем солянку или суп-харчо,
ковать покуда горячо
и отвечать «не ваше дело» на вражеское «ну ты чо».
Он в том, чтоб ночью, задрав башку –
Вселенную проницать, вверх на сотню галактик,
дальше веков на дцать.
Он в том, чтобы все звучало и шло тобой,
и Бог дышал тебе в ухо, явственно, как прибой.
В том, что каждый из нас запальчив, и автономен,
и только сам – но священный огонь ходит между этих вот самых пальцев,
едва проводишь ему по шее и волосам.

(с)пер у Даши. автор неизвестен